В середине пятидесятых годов прошлого столетия, когда я был заместителем прокурора республики, мне пришлось основательно изучить уголовное дело по обвинению поэта Нестера Янгаса в антисоветской агитации и подготовить протест, чтобы отменить приговор Верховного Суда республики за отсутствием в его действиях состава преступления. Литератор был арестован на третий день войны, а 21 октября 1941 года осужден к лишению свободы на 10 лет с последующим поражением в избирательных правах на 5 лет. В сентябре 1942 года он скончался в местах лишения свободы.

Нестер Янгас считался одним из выдающихся лириков в чувашской литературе. Символично то, что уже в начале своего творческого пути он выбрал себе звучный литературный псевдоним, который напоминает нам его малую родину. 

Поэт родился в деревне Янгасы Красноармейского района 20 февраля 1909 года в крестьянской семье. В 1929 году он похоронил мать, Акулину Захаровну, а в 1933-ем – отца, Кирилла Ефимовича. Окончив начальную школу в родной деревне, учебу продолжил в соседнем селе – в Убеевской школе-шестилетке, а затем – в Цивильской школе второй ступени. В 1929 году успешно завершил школу фабрично-заводского обучения при Чебоксарской типографии № 1. С 1930 до конца 1932 года Нестер Янгас работал в редакции журнала «Сунтал», а затем перебрался в Самару, где в течение двух лет трудился в типографии им. Мяги. В 1934 году он вернулся в Чебоксары и до самого ареста являлся ответственным секретарем журнала «Сунтал». Одновременно был редактором Чувашского книжного издательства. С 1934 года Нестер Янгас состоял членом Союза писателей СССР. 

В любую эпоху каждая личность вопрос о смысле жизни решает сообразно с обстоятельствами. Не был исключением и Нестер Янгас. У него были выверенные критерии нравственности и человеколюбия, стремился своим творчеством внушить людям волю к новой жизни, указать им, как жить и во имя чего. Он прославлял вождей революции и героев гражданской войны, воспевал свободный труд и колхозный строй, людей, отдающих во имя преобразования общества свою душу и разум, здоровье и жизнь. 

Нестер Янгас буквально упивался звуками живой природы и сельского быта, его перу были подвластны сильные человеческие чувства – чары и муки любви, пристрастие к жизни и верность к родной земле. Для изложения своих мыслей он находил значительные слова и сильные выражения. На него обратил свой взор известный общественный деятель и мыслитель, поборник чувашской культуры Д. П. Петров-Юман. Введя его в свою среду, Дмитрий Петрович, очевидно, стремился способствовать профессиональному росту молодого собрата. Это обстоятельство, возможно, и стало впоследствии поводом для начала оперативной разработки его органами госбезопасности, поскольку Юман воспринимался ими как «махровый учредиловец, бывший эсер, буржуазный националист». 

Итак, в чем же состояла вина Н. К. Ефимова-Янгаса? Якобы он был враждебно настроен к существующему строю. Были ли основания для подобного обвинения? Нет, ровным счетом ничего. Человек измеряется не отдельными поступками, а всей своей жизнью и деятельностью. Если даже признать истинными доносы А. А. Эсхеля, в своих высказываниях он не клеветал на существовавший строй. Будто Нестер Янгас говорил: «Какая же эта жизнь, когда колхозники сидят без хлеба? А сами кричим, что у нас счастливая, культурная жизнь. Смешно». Или «Попробуйте написать так (как Некрасов) о современной жизни. Так покажут, не то что печатать». 

На свое обвинение Янгас отвечал, что он «абсолютно ни в чем не провинился перед Родиной... Никогда не был враждебно настроен к советской власти и не проводил антисоветскую агитацию. Я любил свой народ, свою Родину, без которых не мог бы стать советским поэтом». 

В основе обвинения его в антисоветской деятельности лежали показания свидетелей А. А. Эсхеля и С. А. Шумкова (Шавлы), которые в ходе как предварительного, так и судебного следствия подтвердили свои сообщения о том, что Н. К. Ефимов-Янгас 7 мая 1941 года в связи с назначением Сталина председателем СНК СССР говорил: «В Германии правительство и партия находятся в одних руках – Гитлера. И у нас то же самое – в руках Сталина. Подача заявления Молотова о его освобождении ни о чем не говорит. Наверное, Молотов не угодил вождю, как, например, было с Ежовым и Литвиновым» (А. А. Эсхель). «Это так и должно быть. Вот, например, в Германии власть сосредоточена в руках Гитлера, в Италии – в руках Муссолини, у нас тоже правительство и партия будет в руках Сталина... Вероятно с Молотовым что-нибудь неладно, как, например, получилось с Ежовым и Литвиновым. Тогда тоже писали, что они освобождены по просьбе, а фактически получилось не так» (С. А. Шумков). 

Народный поэт С. В. Эльгер, прошедший испытание огнем и мечом Первой мировой войны, не подтвердил показания Эсхеля и Шумкова. Он заявил, что 7 мая на работе его не было и «этого случая не знает», а 22 мая у нас был разговор о войне, и тогда Янгас сказал: «Война будет тяжелой, придется идти и мне. Может быть, придется погибнуть, а вот Яковлева говорит, что она рада, что муж в тюрьме и он на фронт не пойдет». 

На предварительном следствии А. А. Эсхель заявил, что он не доверяет Янгасу, потому что тот жалуется на плохую жизнь и отсутствие в стране свободы творчества. По этой причине у него получаются плохие стихи. 

На судебном заседании Ефимов-Янгас показал, что со свидетелями у него нормальные отношения, личных счетов не имеет, но почему они дали неверные показания – не знает. А по поводу назначения Сталина председателем СНК СССР он сказал: «Сталин – наш вождь, все руководство должно сосредоточиться вокруг Сталина, так и должно быть. Этого требует международная обстановка». 

Я долго думал тогда, желая понять мотивы поведения писателей Эсхеля и Шумкова (Шавлы). Не могли же они, работая рядом с Нестером Янгасом много лет, не знать его. Ведь всем же было очевидно, что это добросовестный и преданный своему делу человек. Неужели только из-за зависти можно клеветать на собрата по перу? Мне казалось, что у них иной причины не было. Слишком уж популярен был Нестер Янгас. К тому же свой поступок легко можно было тогда выдать за патриотическое свершение, как заботу о безопасности страны и гражданского общества. 

В заключение скажем, что постановлением Президиума Верховного Суда РСФСР от 19 апреля 1957 года приговор Верховного Суда Чувашской АССР от 21 октября 1941 года и определение судебной коллегии Верховного Суда РСФСР от 20 марта 1942 года в отношении Ефимова-Янгаса Нестера Кирилловича отменены, а дело по ст. ст. 4 и 5 УПК РСФСР, т. е. за отсутствием состава преступления, прекращено. В результате неправедного суда из среды деятелей чувашской культуры смерть вырвала выдающегося поэта, от которого мы могли ожидать много новых произведений. Не выжили в условиях войны и трое его малолетних детей.